«Война и тюрьма — это слишком» 

Али Батаев уже год сидит в швейцарской тюрьме и ждет депортации в Россию. И при этом умудряется помогать ВСУ — даже из тюрьмы, даже учитывая угрозу многолетнего тюремного заключения на родине, даже после очередного отказа на обжалование решения о депортации. «Ситуация с правами человека в Чечне улучшилась», — вот главный аргумент швейцарской миграционной службы.

«Новая-Европа» описывала историю сорокалетнего Али Батаева в августе — тогда он уже почти два месяца держал голодовку. Напомним: он уроженец Чечни, уехал оттуда в 2005 году из-за политической ситуации в республике, затем осел в Украине, женился, занялся бизнесом. А после начала полномасштабного вторжения, когда в Украине были заблокированы все счета граждан России, вместе с женой Ольгой принял решение временно уехать из Украины, чтобы не сидеть на шее у жены, а устроиться дальнобойщиком (Али уже работал водителем фуры в Европе, у него все водительские категории) и помогать ВСУ. 

Но Швейцария отказала ему в предоставлении статуса временной защиты и приняла решение о депортации. В октябре прошлого года Али Батаева арестовали и поместили в тюрьму. Два месяца он держал голодовку. Швейцарские правозащитники из организации Asylex вместе с Ольгой обращались во все инстанции, объясняли, что в Чечню возвращаться опасно, что там его совершенно точно ждет тюремный срок, особенно учитывая дружбу с бойцами батальона шейха Мансура, воюющего в составе Интернационального легиона в Украине. Али уже не просил временного убежища. Он просил лишь о том, чтобы не депортировали в Россию, а дали возможность вернуться в Украину. Но бесполезно. 

— Каждое утро после обстрелов у меня возникает непреодолимое желание донатить на ВСУ, — рассказывает Ольга, — и если раньше никто из нас и не думал об этом говорить и тем более афишировать, то сейчас чеки на каждые 100 гривен, которые я отправляю от имени мужа, я сохраняю и готова предъявить как доказательство его помощи ВСУ даже из швейцарской тюрьмы. 

Тюремщики, кстати, с большим трудом научились переводить деньги в Украину — оказалось, что украинская банковская система намного более продвинутая. 

Под конец второго месяца голодовки, после многих писем, отправленных в тюрьму, в миграционную службу, в различные швейцарские газеты и даже президенту Швейцарии, Али Батаева повезли в госпиталь. 

— Я испугалась и обрадовалась одновременно: надеялась, что ему помогут выйти из голодовки в условиях стационара, — вспоминает Ольга. — Потом узнала, что повезли его в автозаке, а он от слабости уже еле ходил (шли 60-е сутки голодовки), потом волоком вытащили из автозака и заволокли в госпиталь. Сделали анализы, продержали в наручниках в коридоре до вечера и отправили обратно в тюрьму. При этом ни госпиталь, ни тюрьма не хотели его принимать — в дороге полицейские выясняли, что с ним делать дальше. Впрочем, нет худа без добра: эта поездка сильно подействовала на мужа — он понял, что никого не волнует, жив он или мертв, и помогать ему никто не будет. Тогда он и принял решение выходить из голодовки. 

Ольга посылала ему продукты из Украины. Звучит странно, конечно, — передачки из воюющей страны в Швейцарию. Но наш век обещает быть самым странным из всех с тех пор, как человечество обрело историческую память. Все посылки Али передавали, и из двухмесячной голодовки он вышел благополучно. А еще получил право пользоваться мобильным телефоном. Найти «звонилку» без камеры тоже смогла Ольга. И теперь после отбоя Али может из тюрьмы разговаривать с женой. Они всё еще надеются, что он сможет вернуться в Украину, а не быть депортированным в Россию. 

Но буква закона — всегда в строгом противоречии с духом этого самого закона. И буква чаще всего побеждает. В бумагах, выданных миграционным секретариатом Швейцарии (SEM) и Федеральным административным судом (все документы есть в редакции), было написано, что причина отказа — улучшение ситуации с правами человека в Чечне. 

В последнем — октябрьском — отказе чиновники развивают свою мысль: «Сегодня уже нет ситуации всеобщего насилия. Параллельно со стабилизацией вопросы прав человека также развиваются позитивно. Беспорядочных задержаний со стороны российских военных или чеченских сил безопасности больше не происходит. Прежде всего, сократились случаи насильственных исчезновений и похищений людей. 

Но не подумайте, что это швейцарские чиновники так далеки от реальности. Они ссылаются на документы и отчеты европейских и международных организаций: доклад датской миграционной службы 2015 года, текст на сайте Верховного комиссара ООН по делам беженцев 2007 года о возвращении стабильности в регион и ежегодный отчет Красного Креста за 2007 год. 

Юристы из Asylex приложили к своей жалобе публикации, где рассказывается история Али: в «Новой-Европа» и швейцарской Tagesanzeiger. Но в решении миграционного секретариата написано, что в статьях Али Батаев критикует не российский режим, а швейцарское правосудие, а значит, ничего нового к первоначальной ситуации они не добавляют и не делают его более уязвимым, тем более при стабильно улучшающейся ситуации с правами человека в Чечне. 

Еще один аргумент миграционного секретариата в пользу депортации Али Батаева в Россию — упразднение института прописки и свобода передвижения внутри страны. Большинство чеченцев, объясняют Батаеву в отказе, и так живут не в Чечне, а за ее пределами, так что найти себе безопасное место на одной шестой части суши труда не составит. И, наконец, ultima ratio — отсутствие у Али профиля в соцсетях, где он критиковал бы российские власти. Нет профиля в фейсбуке — нет человека. Нет твиттера — нет гражданской позиции. Нет инстаграма — нет поводов для ареста на родине. 

— Когда я прочитала про улучшение ситуации в Чечне, меня чуть инфаркт не хватил, — говорит Ольга, жена Али. — Читать это всё мне очень сложно: мы здесь живем в ситуации обстрелов, воздушных тревог, гибнущих знакомых и незнакомых, разрушенных любимых мест в городе. Муж в тюрьме держится лучше, чем я на воле. Но и ему с каждым днем всё тяжелее. Год в тюрьме ни за что ни про что — как это может быть в цивилизованном мире? Год его и моего здоровья, жизни, планов и надежд. Мы ведь не обжалуем отказ в убежище — мы обжалуем только решение о депортации, потому что это смертельно опасно для Али. И если я сейчас могу проводить время с пользой для себя, для страны, для нашей армии, то у Али такой возможности нет. После голодовки ему работу не дают, а для него важно помогать близким и армии. Война и тюрьма — это всё-таки слишком. 

На днях в фейсбуке мне в друзья постучался Али Батаев. Это отчаянная одесситка Ольга завела ему аккаунт — раз уж для чиновников человек существует только в виде профиля в соцсетях, значит, у Али, сидящего в тюрьме уже год, будет профиль в соцсетях. Очень хотелось бы, чтобы у него как можно скорее появился статус «в сети».